А. Лазарчук
ТРАНКВИЛИУМ
Да поможет тебе Господь, сказал отшельник на прощание, когда все снега остались позади, по сторонам громоздились заросшие терновником и куманикой остатки каких-то древних укреплений, а впереди и внизу, далеко, но достижимо - выступали из зелени красные петли дороги. Спасибо вам, святой отец, - Светлана поклонилась, поцеловала руку, шершавую и черную от горного солнца - почувствовала легкое, как ветерок, прикосновение к волосам, замерла почему-то. Дочь, подумала она, дочь... я так и не узнала ничего... Когда она оглянулась, а оглянулась она очень скоро, отшельника уже не было там, где они простились. В легком ее мешке было еды на три дня: дюжина своеобразных конфет из ореховой муки и медвежьей крови, сваренных на меду; несколько каменных сухарей с перцем; полфунта вяленого мяса; фляга с густым, как мед, монастырским вином. Кольцо с пальца и серьги из ушей она сняла и спрятала в башлыке старой, местами лысой, куртки из оленьего меха. И одеждой, и обувью - оленьими сапогами, сшитыми грубо, швами наружу, зато мягкими и удобными внутри, - снабдил ее все тот же отшельник. Когда она, ахнув, увидела целый амбар, где штабелями лежали, спрессованные, многие сотни, если не тысячи, таких сапог, курток, стеганых рубах и штанов, когда попыталась стащить кольцо с пальца - отшельник мягко сказал, что брать от нее они ничего не могут, но если когда-нибудь у Светланы появится желание пожертвовать что-то ордену - орден примет с благодарностью и молитвой. Темнота застала ее у чьих-то покосов, и ночь она провела в теплом стогу, в одуряющих ароматах свежего сена. Весь следующий день к ней пытались подобраться вопросы: ну а как дальше? куда? каким образом?... - однако она легко прогоняла их: просто отмахивалась, как от мошкары, - и бежала по красной, прорезающей густую сочную зелень дороге - вперед и вниз... Она почему-то совершенно пренебрегала тем, что на дороге - на дороге! - ей ни разу не попались ни встречные, ни попутные люди... Сайрус с трудом откинулся на спинку стула - ему все еще было тяжело подниматься из кресел, и он пользовался исключительно стульями, - кивнул на коробку сигар: - Курите, пожалуйста. - Если не возражаете, я лучше трубку, - отозвался гость. Он был небольшой, смуглый, но светловолосый, с острым носиком и удлиненным раздвоенным подбородком; на правой скуле его виднелось размытое лиловое пятно, похожее на недостертую кляксу. Клетчатый коричневый пиджак облегал тело идеально, без единой лишней морщинки. Булавка галстука и цепочка часов были простыми и строгими, но - платиновыми. И трубку он вынул дорогую, "шеппертон", а к ней - сафьяновый кисетик с клеймом "Табачная мануфактура Пряхин и сыновья" и длинные спички из красного благовонного дерева. Сайрус сдержал улыбку. Такова была манера всех адвокатов и частных сыщиков: демонстрировать свое чаще всего воображаемое богатство. У этого, по крайней мере, был вкус... далее